Мои предки со стороны бабушки Анны Петровны Иевлевой (1890-1960) в начале ХХ века жили в Москве. Семья Иевлевых была большая. Есть сведения из справочника «Вся Москва» за 1917 год, что жили они на 2-й Мещанской улице, 65 в доме дешёвых квартир Солодовникова.
Кроме моей бабушки Анны Петровны в семье моего прадеда Петра Степановича и его жены Елены Ивановны были ещё дети. Это дочери — Варвара, Мария, Татьяна, и сыновья — Павел, Николай, Александр. Все они в то время жили в доме на 2-й Мещанской улице. Глава семейства Пётр Степанович Иевлев в 1895 году окончил Московское Императорское техническое училище (позже переименованное в училище имени Э. Баумана). По состоянию на 1917 год он имел чин статского советника, который соответствовал 5 гражданскому чину в табели о рангах, и работал начальником Дельвиговского технического железнодорожного училища, которое также располагалось на 2-й Мещанской улице.
.Больше всего информации у меня имеется о сестрах Анне и Варваре Иевлевых, поскольку я знала их лично. В нашей семье сохранились документы и фотографии прошлых лет. Разбирая архив деда Николая Владимировича Штейпа, я нашла свидетельства его жены Анны Петровны об окончании соответствующих классов гимназии. Из них видно, что Анна Петровна училась с 1904 года по сентябрь 1906 года в гимназии Марии Федоровны Калайдович (с 5 по 6 класс). В 1906 году она перешла в гимназию В.В. Потоцкой, где успешно окончила 7 класс и в 1907 году была принята в 8-й педагогический класс, дающий право работать учительницей. Шестого июня 1908 года Анна Петровна получила свидетельство об окончании гимназии В.В. Потоцкой. В Интернете мне удалось разыскать информацию об этих гимназиях.
Первые женские гимназии, как государственные, так и частные появились в эпоху Александра II. С 1862 года женским училищам разрешили присваивать статус гимназии. Так появились первые казённые женские гимназии. Цель женских гимназий состояла в предоставлении девушкам образования, необходимого для умственного и религиозно-нравственного развития, которое потребуется от женщины – супруги и матери. Для выпускниц таких гимназий университет был недоступен.
За более полноценными знаниями для своих дочерей родители обращались в частные гимназии. К началу ХХ века их насчитывалось около сорока. В некоторых из них программа была такая же, как в классических мужских гимназиях, что давало выпускницам право поступать в высшие учебные заведения.
В 1903 году специально для частной женской гимназии Марии Фёдоровны Калайдович был построен дом № 10/23 по Садовой-Самотечной улице. Это учебное заведение славилось высоким качеством образования и строгими нравами (гимназисткам запрещалось посещать клубы, маскарады, рестораны и даже присутствовать в числе публики в зале судебных заседаний). При гимназии работал детский сад, в который принимали девочек с пяти лет. После смерти М.Ф. Калайдович начальницей гимназии стала Ю.К. Деконская. Она занимала этот пост до тех пор, пока гимназию не расформировали, чтобы открыть в её здании рабфак. В свидетельстве Анны Петровны от 20 сентября 1906 года стоит подпись Ю.К. Деконской, исполняющей обязанности начальницы гимназии.
Женская гимназия Варвары Васильевны Потоцкой (1872-1944) располагалась в здании доходного дома Костяковой на Малой Дмитровке, 23/15. Большой пятиэтажный доходный дом был построен в 1909 году по проекту архитектора К. Л. Розенкампфа. Преподавали в гимназии известные педагоги — Н. В. Чехов, П. С. Коган, В. И. Стражев и другие. В доме жил архитектор В. В. Воейков, автор нескольких доходных домов в Москве, северного крыла здания Политехнического музея, гостиницы «Метрополь». Варвара Васильевна Потоцкая (ур. Воейкова) известна также как профессор Московского университета, автор французско-русских словарей и хрестоматий.
Младшая сестра Марины Цветаевой Ася, учившаяся в частной гимназии Потоцкой, вспоминает: «Гимназия, куда я с третьего класса вступила, была первой моей русской школой. Мне не с чем было сравнивать. Как я жалею теперь, что по молодости не отдавала себе ясного отчёта о том месте, какое занимала либеральная гимназия Потоцкой среди московских средних учебных заведений, и не осознала всех её особенностей для моего будущего. Из класса в класс экзаменов у нас не было, отметок не ставили – чтобы не ради них, а ради знания учились учащиеся, отметки об успеваемости учителя делали у себя. На все эти нововведения начальство косилось, и выпускные экзамены в нашей гимназии происходили в присутствии представителей учебного округа, которые к выпускницам придирались. В гимназии Потоцкой была широко развита самодеятельность – каждый класс в содружестве с учителями устраивал вечера: один класс – вечер Древней Греции, другой – вечер Средневековья, третий – из эпохи Древнего Египта; пьесы для этих вечеров писали учителя, ученицы разыгрывали их. Ставились отрывки из Фонвизина, сцены из «Горя от ума». Но может быть, не только на выпускных экзаменах проявлялся недоброжелательный интерес свыше – к оппозиционным настроениям нашей гимназии. Слишком резко порядки её и обычаи отличались от другого, правительственного типа гимназий».
Другая воспитанница Потоцкой вспоминала: «В моё время школа под руководством Потоцкой тоже резко отличалась от других советских учебных заведений, прежде всего своим «иностранным уклоном»: французский мы учили с первого класса, немецкий – с третьего, английский – с пятого. Сама Варвара Васильевна знала языки в совершенстве. Составленный ею «Французско-русский словарь» востребован до сих пор. В общем, к двадцать восьмому году спохватились, и началась травля Потоцкой в газетах: почему школой Короленко заведует бывшая владелица этой же гимназии? Повесили на неё какую-то политику, пошла статья за статьей. Я их тогда не читала, мне было одиннадцать лет, но в доме говорили: вот опять бедную Варвару Васильевну обвиняют во всех смертных грехах. Отучилась я четыре класса, и тут нашу школу в Старопименовском «раскассировали», то есть, попросту говоря, ликвидировали».
С 1911 года по 1916 год Анна Петровна Иевлева обучалась в Московском Сельскохозяйственном Институте, или как его тогда называли Петровской Академии. В июне 1916 года Анна Петровна вышла замуж за Николая Владимировича Штейпа. А с 1 января 1916 года по 1 января 1917 года молодые супруги после окончания учебы в Петровской Академии проходили практику на селекционной станции в Петровском-Разумовском. По окончании института Ане Петровне было присвоено звание Ученого агронома первого разряда.
Дальнейшая жизнь супругов Штейп связана с югом России: со станицами Григорополисской и Леушковской, городами Краснодар, Ростов-на-Дону, Сочи и Майкоп. В Сочи в разгар гражданской войны родилась их первая дочка Леночка, которая рано умерла. За малышкой не досмотрели во время пожара в детском доме, которым заведовала Анна Петровна: Леночка выбежала раздетая на мороз, после чего заболела воспалением легких, а затем менингитом. Родилась Леночка в Сочи, а похоронена в Майкопе. Летом 1921 года в Майкопе у Штейпов родилась вторая дочка Ирина. Когда Ирине не было и года, она заболела малярией. Лечили её местные врачи, рекомендованные Варварой Николаевной Жилинской. Болезнь протекала тяжело, и врачи посоветовали вывезти ребенка из Майкопа. Так Штейпы оказались опять в Москве.
Всю жизнь Анна Петровна посвятила педагогической работе. В Майкопе она заведовала детским домом №3, в Подмосковье в 20-е годы работала воспитательницей в детской колонии «Нагорное», затем преподавала в Лигачевской сельской школе, а последние годы заведовала начальной школой в поселке Фирсановка.
После Февральской революции 1917 года родители Анны Петровны Пётр Степанович и Елена Ивановна снимали квартиру на Новослободской улице. С ними жил младший сын Шура. Старшая сестра Варя жила в Кунцево, где работала. Мать Петра Степановича с сыновьями Степаном и Николаем жила в переулке между улицей Герцена и улицей Воздвиженка, переименованной в советское время в улицу Калинина. Степан, ученик известного адвоката Ф.Н. Плевако, стал юристом, а слепой Николай обучился грамоте по азбуке слепых, хорошо играл на скрипке и гитаре, много читал, был завсегдатаем во всех театрах и консерватории, куда имел бесплатный доступ.
Позже семья Петра Степановича Иевлева обосновалась в небольшом домике, находившемся в Хомутовском тупике недалеко от места его работы. По сведениям Надежды Александровны Иевлевой, внучки Петра Степановича, дом в Хомутовском тупике был деревянным, построенным в далёком 1860 году, который снесли в 1968 году. Дом простоял более 100 лет.
Варвара Петровна Иевлева (1888 – 1959) — старшая сестра Анны Петровны. Со слов моей мамы Ирины Николаевны Садыковой мне стало известно, что Варвара Петровна получила высшее образование и преподавала математику. По тем временам она была очень образованной женщиной. В справочнике «Вся Москва» за 1917 год есть информация, что Варвара Петровна на тот момент работала в гимназии Мартыновой. Вот что пишет в Интернете об этой гимназии Анастасия Соловьева в своей статье «Дом на Плющихе»: «Среди членов педагогического совета, и среди преподавателей гимназии были люди исключительные. Ученый, философ, в советское время профессор МГУ Борис Александрович Фохт преподавал в гимназии историю и был председателем Совета. Географию и физику преподавал Иван Константинович Траубенберг, ученый, стоявший у истоков создания крупных химических предприятий в России, переживший сталинский лагерь. Математику – Варвара Петровна Иевлева, оставившая память как один из организаторов и преподавателей теософской школы-коммуны Лидии Арманд. В 1938 г. Иевлева была репрессирована, но тоже выжила».
Здание, которое арендовала в 1913 году частная гимназия Надежды Васильевны Мартыновой, имеет тоже интересную историю. Первым известным его владельцем (как минимум с 1818 г.) являлся подполковник Дмитрий Николаевич Щербачев, которого с благодарностью вспоминает в своих мемуарах Елизавета Петровна Янькова, урожденная Римская-Корсакова. В настоящее время один из представителей рода Щербачевых, Олег Вячеславович, является предводителем Российского Дворянского Собрания. Он постоянный гость на Дворянских чтениях, проводимых в Краснодаре Дворянским Собранием Кубани.
А первые сведения о самом доме относятся к 1767 г., когда его местонахождение и объёмы были зафиксированы на Генеральном плане Москвы 1767-1768 гг. (план Горихвостова). В пожар 1812 года дом, возможно, и понес некоторые потери, а затем подвергся ремонту, но на более поздних планах ни местоположение дома, ни его основные объемы не изменились по сравнению с 1767 годом. Таковы они и в 2016 году. В 1837 году дом Д.Н. Щербачева на Плющихе арендовал граф Н.И. Толстой для своей семьи. И этот дом стал первым московским адресом восьмилетнего Льва Толстого.
Недавно я нашла информацию о жизни Варвары Петровны в 20-х годах ХХ столетия. Её имя упоминается в воспоминаниях Натальи Гершензон, Давида Арманда и в книге Елены Давидовны Арманд «Блаженны чистые сердцем». Наталья Гершензон и Давид Арманд были воспитанниками школы-комунны, созданной в голодном 20-м году матерью Давида Арманда Лидией Марьяновной Арманд. Варвара Петровна Иевлева вместе с Лидией Марьяновной стояла у истоков создания школы. В среду 3 декабря 1919 года Лидия Марьяновна писала в своем дневнике: «Собрались четверо предполагаемых работников школы: Варвара Петровна Иевлева – по математике, физике и химии, Екатерина Николаевна Чехова – по истории, Валериан Иванович О. – по родиноведению и организации детской общественности».
Сначала отрывки из этих воспоминаний я прочла в Интернете. Впоследствии я нашла книгу Натальи Гершензон в Краснодарской краевой библиотеке имени А.С. Пушкина. Там она имелась в единственном экземпляре, причём, я взяла её в абонементе первой. До меня её никто не читал, а книга интереснейшая!
Наталья Гершензон жила в колонии, когда была ещё маленькой девочкой. Поэтому о Варваре Петровне она упоминает вскользь. Давид Арманд попал в колонию будучи подростком. Он помогал матери Лидии Марьяновне в работе и знал о школе намного больше, чем Наталья Гершензон. В 2015 году мне удалось приобрести книгу дочери Давида Арманда Елены Давидовны Арманд — «Блаженны чистые сердцем», составленную ею по материалам семейного архива.
Из этих трёх источников я узнала, что Варвара Петровна работала в детской колонии с самого начала. Колония находилась недалеко от города Пушкина. Туда можно было доехать на поезде из Москвы с Ярославского вокзала. Вместе с Варварой Петровной в колонии работала её мать Елена Ивановна, которая отвечала за хозяйственные вопросы. Воспитанниками колонии некоторое время были младший брат Варвары Петровны Александр (Шура) и его друг Женя Зеленин, сын известного врача, изобретателя «Капель Зеленина». Дружба Александра Иевлева и Жени Зеленина продолжалась и в советское время. Тогда Женя Зеленин работал зав. кафедрой в МГУ, вел курс геометрии, а Александр Иевлев стал крупным инженером. В 30-е годы его посылали на стажировку в США, где он провел около года. В 50-е годы Александр Петрович с друзьями часто приезжал в дачный поселок Фирсановка, где жила его сестра Анна Петровна. Фото № 11. Вокзал на станции Пушкино.
Для меня долгое время оставалось загадкой, почему Варвару Петровну репрессировали. У нас в семье говорили, что её арестовали по доносу из-за религиозных взглядов. До ареста она проживала в Хомутовском тупике недалеко от Казанского вокзала. У неё в квартире стоял рояль, который много лет спустя она завещала тому, кто станет музыкантом.
Музыка в нашей семье занимала особое место. У нас дома на Фирсановке было пианино, привезенное отцом из Германии, где он прослужил 8 лет с 1945 по 1953 год. Моя мама хорошо подбирала по слуху, а бабушкин младший брат Александр Петрович виртуозно играл Шопена, Листа, Чайковского и других классиков. После реабилитации и возвращения в Москву Варвара Петровна оплачивала из своих средств наше с сестрой обучение в музыкальной школе. Музыкантами мы с сестрой не стали. Дальнейшая судьба рояля мне неизвестна. Зато я помню, каким ярким событием тех лет стала победа молодого американского пианиста Вана Клиберна на первом Международном конкурсе П.И.Чайковского! Телевизора у нас в ту пору не было: трансляцию с конкурса мы слушали по радио.
Будучи детьми, мы с мамой часто навещали Иевлевых в Хомутовском тупике. Тогда там жили братья Варвары Петровны Павел и Александр. Их небольшой дом был огорожен забором, по которому плелся дикий виноград с мелкими ягодками. Много лет спустя домик в Хомутовском тупике снесли. В 2012 году мы с мужем побывали в Москве и посетили Надежду Александровну Иевлеву, которая живет в квартире, полученной после сноса старого дома и находящейся недалеко от прежнего места жительства.
Хомутовсий тупик известен также тем, что там жил богач Хлудов, которого мы знаем по Сочи. В Москве его дом сохранился до сих пор. А в Сочи Хлудов оставил о себе память созданным им парком, который сейчас называется парком «Ривьера». У ворот этого парка растёт кедр, посаженный в 1902 год моим дедом Н.В. Штейпом на углу своей дачи, которая находилась через дорогу от Хлудовского парка. А в самом парке находилась дача Хлудова, которая со временем стала разрушаться. Недавно её отреставрировали, но новый дом заметно отличается от оригинала.
После отбытия наказания тётя Варя, как у нас в семье звали Варвару Петровну, жила в Иваново и, несмотря на запрет властей бывать в Москве и других крупных городах, она навещала нашу бабушку Анну Петровну в подмосковном посёлке Фирсановка. Тетя Варя всегда привозила с собой гостинцы: финики, ароматные мятные пряники, фигурные тульские пряники. По её инициативе меня с сестрой крестили в подмосковном Середникове, где находилась старинная церковь.
Тетя Варя очень любила русский фольклор, пела нам, маленьким девочкам, народные песни, читала детские книжки с картинками, гуляла с нами в лесу за «трубочкой». «Трубочкой» у нас называли туннель под железнодорожным полотном. Ведь мы жили в поселке Фирсановка, который располагался в 30 км от Москвы по Октябрьской железной дороге, соединяющей Москву и Ленинград. Во времена моего детства под «трубочкой» всегда было темно и сыро, и ходить там можно было, только прыгая с камушка на камушек.
В 50-е годы мой отец Садыков Касим Фассахович учился в аспирантуре в Московском педагогическом институте имени В.И. Ленина. Он часто задерживался и оставался ночевать в Москве у родственников или знакомых, в том числе и у тети Вари. Из его воспоминаний мне стало известно, что Варвара Петровна училась в Московском университете, была знакома с Сергеем Ивановичем Вавиловым. До войны она работала в Высшем техническом училище им. Баумана, но в 1938 году была репрессирована, а в 1955 году реабилитирована и вернулась в Москву, где получила однокомнатную квартиру в высотном здании на Фрунзенской набережной. Мы с мамой ездили к ней в гости. Мне заполнился тогда коврик в русском стиле с аппликацией в виде подсолнухов, который висел у Варвары Петровны в комнате на стене. Она любила мастерить из лоскутков полезные вещицы. Нам она смастерила грелку для чайника в виде курочки.
Варвара Петровна была очень религиозной женщиной. Семьёй она так и не обзавелась. Умерла Варвара Петровна летом 1959 года от рака желудка. Отпевали и хоронили её на нашем местном кладбище в Середниково. Гроб привезли из Москвы по Пятницкому шоссе. Нашей бабушке Анне Петровне о смерти сестры ничего не сказали. Она много лет была полупарализованной, и пережила свою сестру всего на один год. Умерла она в сентябре 1960 года. Похоронили её рядом с Варварой Петровной. Так в Середникове появилось наше семейное захоронение.
P. S.
Когда у Анны Петровны родилась первая внучка Леночка, она начала составлять семейную хронику. Привожу дословно запись, сделанную моей бабушкой Анной Петровной 22/Х 1948, пятницу: «Крошке Леночке (род.31/1 1947 г.) Когда ты будешь расти, то я знаю, что тебе захочется знать о том, что было и что прошло, и вот, любя тебя, моя родная, я напишу то, что знаю о прошлом. Я, твоя бабушка Анна Петровна Штейп, больная, которая не имеет сейчас ничего, кроме любви к тебе». Больше бабушкиных записей не было. Дальше повесть о прошлом в 1951 году продолжила Варвара Петровна, которая подробно поведала о наших предках Агеевых из города Рыльска Курской губернии и Иевлевых из Вышнего Волочка Тверской губернии. Но это тема для другого рассказа.