Сочивед

2. Разведчики-офицеры на вражеской территории

1 часть: Русская разведка на Западном Кавказе: предистория

Ввиду постоянного недостатка в подготовленных и образованных офицерах в Отдельном Кавказском корпусе иногда даже ссыльные декабристы выдвигались на ответственные посты (И.Г. Бурцев, А.М. Миклашевский, В.Д. Сухоруков и др.) и выполняли важные поручения (Фадеев А.В. Россия и восточный кризис 20-х годов ХIХ в. М., 1958. С.227).

А.А. Бестужев- Марлинский

Так, например, писатель-декабрист А.А. Бестужев-Марлинский, проходивший в 1836 году службу в Геленджике, в одном из батальонов тенгинского полка, по приказу генерал-майора Штейбена, был отправлен на фрегат «Бургас» для проведения военно-топографической съёмки берегов от Геленджика до Гагры ( Киреев В.А. Секретная миссия Бестужева //Это было в Сочи-2, Сочи, 2006, с.15).

Сведения, добываемые офицерами-разведчиками, намного превосходили данные полученные от горцев — «конфидентов», которые не отличались ясностью и четкостью. Вот как описывает и оценивает полученные от лазутчиков данные С. Духовской:

«Между тем от горцев-лазутчиков, единственного источника для расспросов, обстоятельных сведений о местности было очень трудно добиться. Например, для расстояний, ни верст, ни миль они не знают и если мерят расстояние, то часами ходьбы; но и о часе у них понятия самые смутные и разнообразные. Случается, что один проводник скажет три часа ходу, другой шесть, а выйдет ни то, ни другое. Или о качестве пути: они могут сказать только: «дорога трудна», «очень трудна», «хороша», «так себе» или что-нибудь в роде того. А бывает, что по пути, указанному как трудный, отряд пройдет, скорее и легче, чем по тому, который назвали хорошим. Поэтому составлять заблаговременно подробный и обстоятельный план действий в предстоящем походе оказывалось невозможным» (Духовской С. Материалы для описания войны на Западном Кавказе. Даховский отряд на южном склоне гор в 1864 году // Военный сборник, № 11. 1864, с.158).

Но непосредственно проникнуть на территорию Западного Кавказа военным разведчикам, было почти невозможно. Удачно выполнить свою миссию удавалось лишь единицам. Пожалуй, первым, кто смог добиться успеха, благодаря умелому использованию обычаев и нравов адыгов, был Г.В. Новицкий. Поэтому остановимся на его миссии подробнее.

После подписания Адрианопольского мирного договора в 1829 году между Россией и Турцией, земли на Черноморском побережье от Тамани и до форта св. Николая отошли к России. Николай 1 в рескрипте от 25 сентября 1829 г. на имя главнокомандующего на Кавказе И.Ф. Паскевича, писал: «Кончив, таким образом, одно славное дело (войну с Турцией.-К.М.), предстоит вам другое, в моих глазах столь же славное, а в рассуждении прямых польз гораздо важнее – усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных» (Щербатов А.П. Генерал-фельдмаршал граф Паскевич-Эриванский. СПб., 1891. Т.3 с.230).

Г.В. Новицкий

Для выполнения этой задачи предварительно необходимо было получить подробные разведданные о практически совершенно неизвестных до этого горных районах Западного Кавказа. От исполнителя, кроме знаний, требовались: неутомимость, смелость, высокая добросовестность и значительная опытность. При кавказском штабе было несколько опытных офицеров генерального штаба, но Паскевич выбрал поручика Новицкого. В данной ему, по этому случаю, инструкций требовалось: сделать общее обозрение края, населенного натухайцами, бесленеевцами и проч., т. е. обоих склонов Кавказского хребта на всем протяжении от истоков Кубани до Анапы; собрать сведения о народах и составить маршруты путям, пролегающим вдоль и поперек хребта; составить карту страны; избрать места в окрестностях крепости Анапы для учреждения станиц, и указать способы защиты от горцев; сделать заключения о выгодах и неудобствах поселения.

Новицкий выехал в крепость Анапу и там приступил к собиранию сведений о горцах. Еще в находясь в Екатеринодаре, он узнал от горцев, живущих в Черномории, в Гривином ауле, что проехать чрез земли непокорных горцев можно только под покровительством немирных черкесов, и при том таких, которые были бы открытыми врагами России и пользовались народным уважением мирных и немирных горцев. В продолжение апреля и мая месяцев 1829 года, Новицкий готовился к предстоящей поездке. Тысяча рублей ассигнациями и несколько часов, с азиатским циферблатом, были Новицкому высланы для подарков тем лицам, которые возьмутся провести его по указанным им местностям. Расспрашивая у мирных горцев, приезжавших для торговли в Анапу, о том, кто между ними самые знаменитые наездники и враги кавказской линии, он узнал, что это были Аббаты-Бесленей и Убых и Шеретлук-Пшемаф.

“Могу ли увидеть этих удальцов? — спросил Новицкий своих собеседников, — дорого бы я заплатил, чтоб видеть этих головорезов!”

Спустя неделю, явился к нему посланец с известием, что Аббаты приехали и ожидают его в двух верстах от Анапы; если он, Новицкий, желает видеть их, то должен прибыть к ним без конвоя. Новицкий в штатском платье отправился на свидание только с переводчиком. При его приближении, Аббаты, лежавшие на бурках в поле, поднялись, а с ними поднялось и до 500 вооруженных черкесов.

“Бог послал нам клад, и мы, ничем не рискуя, получим за него хороший выкуп”— сказал Бесленей..

Новицкий отвечал: “Я — свободный путешественник, без роду и племени — ничего не имею для своего выкупа, но, путешествуя для любопытства, хочу познакомиться с бытом удалых черкесов и с их лучшими наездниками”.

Бесленей улыбнулся, приказал разостлать бурку и пригласил Новицкого, по горскому обычаю, прилечь вместе с ним. Он удивлялся расспросам мнимого путешественника, — расспросам, имевшим характер неограниченного любопытства, и принял его, действительно, за простого путешественника. Бесленей очень обрадовался, когда Новицкий, окончив свои расспросы, попросил его принять от себя часы, в знак дружбы или куначества, и удивился, когда Георгий Васильевич предложил прислать ему в подарок вещи, нужные для его семейства.

Тогда Бесленей подошел к нему, взял его руку и сказал:

“Благодарю тебя за доверие ко мне; ты поверил моему слову и приехал без прикрытия, — такой поступок я ценю очень высоко”. — С этими словами, они расстались.

Изучив предварительно обычаи черкесов, Новицкий знал, что, передавая постепенно подарки Бесленею, дождется наконец того момента, когда благодарный черкес, в свою очередь, пожелает услужить ему. На это обстоятельство он возлагал все свои надежды. И действительно, в мае месяце явился снова Бесленей, и дал знать Новицкому о своем желании видеться с ним. Бесленей начал изъявлять Новицкому свою благодарность в самых цветистых выражениях и наконец, сказал:

“Ты непонятный для меня человек, но в высшей степени гостеприимный! Обычай гостеприимства высоко ценится у нас, и я, свято сохраняя его, спрашиваю тебя: чем могу услужить тебе за все твои одолжения? Требуй от меня чего хочешь, я ни в чем не откажу тебе!”

“Я в восторге от рассказов твоих об удальстве адиге и абадзе, и потому желал бы видеть их патриархальный быт. Прошу тебя, Бесленей, доставь мне удовольствие видеть лично жилища ваши, обычаи ваши, — и потому проводи меня по вашим землям”.

“Ах! вижу теперь, — воскликнул Бесленей, — я старый дурак, обманутый тобою! Ты — русский офицер, и, следовательно, лазутчик; но я дал тебе слово исполнить твою просьбу и сдержу его. Только, знаешь ли, во что мне может обойтись исполнение твоей просьбы? — Самое меньшее — жизни! Да, притом, Боже сохрани, если нас поймают! Тебя живого разрежут на куски и выбросят на съедение собакам. Но, повторяю, я дал тебе слово, и оно будет для меня свято”.

Готовясь к поездке в горы, Новицкий заблаговременно, выбрил голову, отпустил бороду и оделся по-черкесски. Один из замечательных горских обычаев — при почетном госте не беседовать с его прислугою — обеспечивал некоторым образом его безопасность. Во время поездки Новицкий выдавал себя за прислугу Аббаты-Убыха и безотлучно находился при нем. Их путь лежал по направлению к перевалу Пчеволез, не доезжая которого они повернули по Баканскому или Атакумскому ущелью.

Новицкий осмотрел: 1) Тоюпсукуе или “Семигорье”, прилегающее к Суджук-кальской бухте; 2) перевал из Абина в Дох, или сторону противоположную Суджук-кальской бухте; перевал из Абина же к Геленджикской бухте. Он так же осмотрел перевалы по рекам Убину и Псекупсу чрез главный хребет к Черному морю. Эти две линии, вместе с Абинской, входили в его соображения при изложении мер к покорению горцев (Эсадзе С. Покорение Западного Кавказа и окончание Кавказской войны. Майкоп, 1993, с.36-45).

Верный долгу, капитан Новицкий, по отъезде Паскевича, продолжал сношения с черкесами, отыскивал и рекомендовал преданных горцев, хлопотал о вознаграждении их содержанием чинами, с помощью одних привлекал других на нашу сторону, устраивал среди немирных русскую партию; преданные нашему делу горцы служили ему шпионами, лазутчиками, доставляли сведения о поведении мирных, о сношениях их с немирными, предваряли о приготовлениях к набегам, а иногда и сами, соединяясь в партии человек по 300, делали вторжения в земли шапсугов и других немирных черкесов. По его же представлению, семейства горцев, преследуемые у себя за преданность и службу русским, переселяемы были в Черноморию (Сакович П. М. Георгий Васильевич Новицкий. Биографический очерк. 1800-1877 // Русская старина, № 6. 1878, с.296-300).

Ф.Ф. Торнау

Самым известным русским офицером-разведчиком на Западном Кавказе в годы Кавказской войны являлся Фёдор Фёдорович Торнау, который в современной популярной литературе получил прозвище – «Штирлиц времён Кавказской войны» (Николин С. Красная поляна — путь к мечте. Ростов-на-Дону, 2005, с.44).

В 1834 году царским командованием было решено проложить сухопутное сообщение вдоль восточного берега Черного моря от Редут-Кале (Кулеви) до Анапы. В 1835 году военная дорога была доведена до Гагры. Но продолжение работ по устройству береговой дороги к северу от Гагринского укрепления требовало предварительной разведки. Квартирмейстер Отдельного Кавказского корпуса полковник барон Х.Х. фон дер Ховен рапортовал Главному штабу: «…чтобы предварительно получить необходимые топографические и статистические сведения о совершенно неизвестных нам сих странах, для приобретения каковых был избран(…) Генерального штаба поручик барон Торнау» (Дзиндария Г.А. Ф.Ф. Торнау и его кавказские материалы 19 века.\\ Торнау Ф.Ф. Секретная миссия в Черкесию русского разведчика. Нальчик, 1999, с.18).

Сведения, добытые Торнау после первой его разведки, были настолько ценны, что он был переведён в следующий чин – штабс-капитана.

Вторая разведка Торнау дала царскому командованию ценные сведенимя о новом районе – участке побережья от Гагры до р.Сочи. Николай 1 «обратив особое внимание на его труды», приказал, «чтобы и на будущее время разъяснение вопросов, относящихся до правого фланга Кавказской линии было поручено именно Торнау» ( Там же. с. 21).

В 1836 году Торнау было поручено «тайное обозрение» морского берега от р. Сочи до Геленджика, благодаря «приобретенной им опытности в обращении с горцами и познанию обычаев и характера сих племен». Эта рекогносцировка закончилась провалом и двухгодичным пребыванием Ф. Торнау в плену. После освобождения из плена Торнау и способствующий его освобождению Тембулат Карамурзин были щедро награждены императором.

Не только освобождением, но и удачным выполнением своих миссий Торнау во многом обязан сопровождавшим его горцам – абхазскому дворянину Микамбая, абазинским князьям Лоовым и др.

Как видно из приведенных выше примеров, для достижения выполнения своих миссий офицеры-разведчики умело использовали местные обычаи, своеобразный рыцарский кодекс чести адыгов, что позволяло им заручиться надёжной поддержкой отдельных черкесских воинов. Без поддержки, которых выполнение заданий на вражеской территории не представлялось возможным.

Продолжение следует…