С именем этого человека связано начало курортного строительства в городе Сочи. Однако его деятельность на побережье вызвала крайне противоречивые оценки современников.

Член Государственного совета, гофмейстер Николай Саввич Абаза (1837 – 1901) в 1895 году возглавил «Особое совещание для обсуждения мер к развитию побережья Кавказа». Однако по свидетельству министра земледелия и госимуществ А.С. Ермолова он с 1894 года полностью посвятил себя интересам Черноморья. Фактически Абаза был царским уполномоченным на побережье. Сам Ермолов, после смерти Абазы сменивший его на посту председателя «Особого совещания», неоднократно в своих трудах давал очень высокую оценку деятельности Абазы.

Именно по инициативе и стараниями последнего приморские земли были выделены из состава Кубанской области в самостоятельную Черноморскую губернию в 1896 году. Абаза был инициатором создания на побережье опытных сельскохозяйственных станций. Одна из них возникла в 1894 году в Сочи и стала первым научным учреждением в нашем городе. По инициативе Н.С. Абазы была создана научная комиссия в составе профессоров А.И. Воейкова, Ф.И. Пастернацкого и инженера М.В. Сергеева, которая, обследовав сочинское побережье, сделала выводы о целесообразности использования климато- и водолечения на этой уникальной территории в широких, государственных масштабах.

Именно в это время в обиход вошло словосочетание «Русская Ривьера», которым русские люди стали именовать Черноморское побережье Кавказа и, прежде всего, именно посад Сочи и прилегающие курортные местности. Под руководством Николая Саввича в Сочи было развёрнуто дорожное строительство, в частности, построено Краснополянское шоссе и дороги к Аибгинскому, Солох-Аульскому, Воронцовскому поселениям. Были открыты первые учебные заведения и устроены первые сочинские городские парки. Приняты первые меры по осушению болот и ликвидации заболеваний малярийной лихорадкой, построены первые в Сочи медицинские учреждения.

Абаза был сторонником продажи небольших по площади участков в частные руки для организации дачных и культурных владений, привлечение на побережье капиталов состоятельных граждан. Главной идеей его проекта по преобразованию, «воскрешению» побережья было привлечение в эту местность с богатейшей природой, но прибывающую после окончания Кавказской войны в совершенно запущенном состоянии, людей интеллигентных и обладающих большими денежными средствами, так как выделяемых государством средств было совершенно недостаточно для развития края.

Как раз эта политика Абазы вызвала резкую критику со стороны демократической общественности. Абазу обвиняли в том, что, продавая и сдавая в аренду живописные прибрежные участки толстосумам, он сгоняет с обжитых мест простых людей, крестьян-переселенцев, которые едва успели приспособиться к местным условиям хозяйствования и теперь вынуждены перебираться высоко в горы, где заниматься сельхозпроизводством неудобно и тяжело. Вот мнение по этому поводу журналиста начала прошлого века С. Васюкова, которое он изложил в своей книге «Край гордой красоты», выпущенной в Петербурге в 1902 году.

«Задача покойного Н.С. Абазы была привлечь в Сочи и на побережье капитал, т.е. богатых людей, которые и должны были создать культуру. Прежде здесь жили и работали крестьяне, поселённые ранее, но их нашли нужным отодвинуть в глубь гор, а земли их переименовать в культурные участки. Крестьянам пришлось устраиваться снова, ещё не приноровившись к кавказским, в сущности, сложным условиям. И вот всё сочинское побережье населено потребителями, а производителей нет или они далеко, там за горами и долами, куда нет ни дорог, ни путей».

Вряд ли приведённое здесь мнение стопроцентно отражает возникшую при Абазе ситуацию с землепользованием в Сочи. Можно найти десятки примеров, когда нарезаемые дачные и культурные участки прекрасно соседствовали с переселенческими, а «загнанные» на высокогорные участки крестьяне вовсе не жалели о переселении. Дело в том, что новые места были более привлекательны для занятий сельским хозяйством, чем низменные, подверженные вымоканиям и лихорадкам. Вспомним судьбу крестьянина Иуды Кошмана, первого сочинского чаевода, который именно в это время, в 1900 году, пытался поселиться в Дагомысе, но ему было отказано, и Кошман получил землю высоко в горах, в селении Солох-Аул. Однако именно здесь его опыты по возделыванию русского чая оказались столь успешными, что вскоре прославили крестьянина на всю округу.

Но проблема, конечно же, была. Мало того, эта проблема сейчас, столетие спустя, вновь возвращается в Сочи. Ошибки прошлого новым властям неведомы, и вновь побережье с распростёртыми объятиями принимает состоятельного потребителя, отдавая ему всё лучшее и тесня, ущемляя, выживая малоимущего производителя. Конечно, возможности и аппетиты бизнеса сейчас совсем другие, нежели во времена Николая Саввича, но суть дела почти не изменилась. Вернёмся, однако же, к тем временам, когда приезд каждого богатого человека в Сочи был заметным событием в жизни посада.

Одним из таких людей был предприниматель и финансист Н.Е. Врангель – отец генерала Врангеля. Он побывал в Сочи в самом начале ХХ века и в своих воспоминаниях, недавно опубликованных, даёт резко отрицательную характеристику Абазе. Глава, посвящённая Абазе, с иронией и сарказмом названа «Великий предприниматель». В ней повествуется о том, как после беседы в столице с министром финансов Витте Врангель отправился на Кавказ для встречи с Абазой. Вот как передаёт автор слова С.Ю. Витте:

— Черноморское побережье Кавказа теперь в моде, все о нем трубят, сам Государь им интересуется — словом, для этого края нужно что-нибудь сделать. Туда послан Государем Абаза с особыми полномочиями. Край, как вам известно, богатейший. Там вечно сияет солнце, зимою цветут розы. Изобилие во всём, но край лежит втуне. Его нужно оживить. Я уже отпустил пять миллионов на постройку шоссе в город Романовск.

— Виноват, Романовск? — удивился я.

— Да. Недалеко от Сочинских гор, рядом с тем, что называется Красной Поляной, понемногу и чуть ли не стихийно возник целый город. Абаза говорит, что этому городу Романовску (в честь царствующего дома) предстоит громадная будущность, и Государь им очень интересуется.

В этом разговоре министр финансов рекомендовал Врангелю поближе сойтись с Абазой и организовать на побережье акционерное общество. Для того, чтобы дело сразу же получило нужный оборот, вместе с Врангелем в Сочи был направлен директор департамента торговли и мануфактур Владимир Иванович Ковалевский. Последнему, однако же, заниматься делами вовсе не хотелось, если судить по тексту воспоминаний, и своё пребывание в Сочи вместе со спутницей «антрепренершей Шабельской» он посвятил отдыху и визитам. Возможно, Врангель и ошибается в оценке Ковалевского, который в эти дни встречался с графом Шереметевым и, скорее всего, продуктивно работал.

Нам, однако же, интересны высказывания видного государственного чиновника об Абазе, записанные Врангелем:

«И Ковалевский рассказал мне историю карьеры Абазы, которая тогда показалась мне совершенно неправдоподобной. Теперь, после Филиппа, Безобразова и Распутина, его карьера никого удивить не может. Абаза, ещё недавно никому не известное лицо, неожиданно, исключительно в силу своих достоинств, становится членом Государственного совета. Ему в руки отдаётся судьба Черноморского побережья, и ему даются неограниченные полномочия. Министры учитывают его соображения, во влиятельных кругах он пользуется непререкаемым уважением. Приходится признать, что человек он чрезвычайно умелый».

— Очень редкий человек, — добавляет Ковалевский. — И интересов дворянства не забывает. Земля там будет стоить миллионы, когда этот край расцветет под его опекой. Ну и, разумеется, все ждут этого чудесного возрождения, даже я, грешный, мечтаю об этом. У меня там довольно большой участок. Вы спрашиваете у меня, что делать? Да что хотите! Это не край, а рай.

Врангель, однако же, не разделил восторгов своего спутника. В окружении Абазы, это были инженеры, приехавшие вместе с гофмейстером, он заметил какую-то недоговорённость, почувствовал, что специалисты относятся к Николаю Саввичу «не вполне серьёзно». Когда же вместе с Абазой он посетил Романовск, и воочию убедился, что никакого города и в помине нет, а есть лишь Красная Поляна, которая существовала и 20 лет назад, то Врангель сделал вывод, что перед ним авантюрист и махинатор. С особенным смаком мемуарист описывает то обстоятельство, что Абаза всячески препятствовал тому, чтобы Врангель увидел Романовск.

Конечно, в критике Врангеля зерно истины есть. Действительно, никакого городского поселения в так называемом Романовске во времена Абазы не было. Не появилось города там и позже, точно как и в Хосте, которая также была произведена Абазой в городское звание. Делались эти прожектёрские заявки для того, чтобы больше получить на побережье средств: и государственных, и частных. И большинство деятелей побережья этот вполне здравый авантюризм Абазы понимали и приветствовали.

Врангель же принадлежал к тем личностям, которые не пожелали вкладывать капиталы в развитие побережья, ко всем поступавшим предложениям относился скептически и единственным результатом посещения им Сочи был карикатурный портрет Абазы, попавший в его воспоминания. Вот как описал Врангель свою встречу с Абазой:

«Речь у Абазы была властная, наружность благородная, слишком благородная для благородного. Он напоминал благородных отцов провинциального театра. Благородство его было подчеркнуто до утрировки. О богатстве края он рассказывал чудеса… довольно сомнительные. Но несомненно, что он был очень ловкий человек, тонко понимающий высшую политику. Казенные участки, предназначенные для заселения в лучших местах побережья, он роздал петербургской знати, предоставляя поселенцам-труженикам селиться в горах, где культура была едва ли возможна».

Таким образом, мы видим, что «преобразователь» и «воскреситель» побережья, не жалевший сил и здоровья для обустройства Сочи и всего Черноморья, подвергался критике со стороны различных общественных сил. Время, однако же, расставило всё по своим местам. И сейчас мало кто сомневается в том, что деятельность Абазы на побережье нужно рассматривать только со знаком плюс. Несмотря на все издержки и недостатки проводимой им политики, которые сейчас вполне объяснимы и были продиктованы нуждами своего времени.

В заключение хотелось бы привести ещё одно мнение. Это отзыв об Абазе известного энциклопедиста и биографа А.А.Половцова:

“Он человек весьма недюжинный, погубивший свое здоровье исполнением человечески-служебного долга на Кавказе, где в качестве госпитального доктора схватил кровавый понос, в Тамбове, где по обязанности вице-губернатора боролся с холерою и чуть от нее не умер, на Балканском полуострове, где, будучи в последнюю войну представителем Красного Креста, чуть не умер от тифа. Такие люди редки.”

Добавить можно только то, что все свои недюжинные человеческие, организаторские, патриотические качества Абаза проявил и в свой последний семилетний период жизни, который был полностью посвящён становлению и процветанию города Сочи — будущей столицы российских курортов.

Примечание. Темы статьи это мало касается, но для нас очень важным является факт, что дача Н.С. Абазы находилась в Лоо, поблизости от санатория «Магадан», территория которого в то время была имением учёного-энтомолога А.А. Старка. В самом конце 19-го века это имение отошло графу С.Д. Шереметеву. Дача самого Абазы называлась Ниджи, что переводится как «подкова» с языка убыхов. После смерти гофмейстера его наследниками владение было продано московскому помещику О. Аристову, который был близок Шереметевым. В воспоминаниях старожилов Лоо это небольшое имение запечатлено как «Аристова дача». Абаза имел здесь небольшой дачный домик, который был сфотографирован С.М. Прокудиным-Горским в начале ХХ века. Вообще же в крохотном Лоо располагались дачи трёх членов Государственного Совета: Н.С. Абазы, С.Д. Шереметева и их соседа Г.А. Крестовникова – вождя российского предпринимательства.