1 часть: Русская разведка на Западном Кавказе: предистория
2 часть: Разведчики-офицеры на вражеской территории
3 часть: Армейская разведка

Выше писалось, что часто сведения, получаемые от лазутчиков отличались малой достоверностью и информативностью. Однако это касалось, прежде всего, статистических и топографических данных. Горские лазутчики доставляли ценные сведения о передвижении и замыслах противника. Умелое использование этих данных приводило к поразительным результатам.

В 1851 году командующим левого фланга Кавказской линии фронта был назначен князь А. И. Барятинский. С первого дня своего пребывания в Дагестане Барятинский начал претворять в жизнь свой план. Он встречался с лидерами общин — раввинами, организовал агентурную, оперативную и разведывательную деятельность горских евреев, ставя их на довольствие и приводя к присяге, не посягая при этом на их веру. Результаты не заставили себя ждать. Уже в конце 1851 года была создана агентурная сеть левого фланга. Джигиты горских евреев проникали в самое сердце гор, узнавали местоположение аулов, наблюдали за действиями и передвижениями отрядов войска неприятеля, успешно заменяя продажных и лживых дагестанских лазутчиков. Бесстрашие, хладнокровие и какое-то особенное прирождённое умение внезапно застать неприятеля врасплох, хитрость и осторожность — вот главные черты джигитов горских евреев. На протяжении всей линии кавказского фронта были прекращены бои, и развернулась разведывательная деятельность. В начале 1857 года, благодаря разведке горских евреев в Чечне были нанесены сокрушительные удары по жилым пунктам и продовольственным базам Шамиля. И к 1859 году Чечня была освобождена от деспотического правителя. Его отряды отступили в Дагестан. Высочайшим указом все горские евреи за доблесть и храбрость были освобождены от уплаты податей на 20 лет и получили право свободного передвижения по территории Российской Империи.

На Западном Кавказе в качестве лазутчиков часто использовались армянские торговцы, нередко являющиеся двойными агентами.

«Армавирские армяне, как всем известно, во время Кавказской войны играли двуличную роль, наживая деньги всеми путями; зная хорошо наречие Адыге, нося костюм и вооружение горцев, они вели с ними выгодную для себя меновую торговлю, променивая на скот плохого качества, ярких цветов ситцы и кубовый кумач: они наживали по 150 — 200%. Делалось это хотя секретно, но наши власти знали их проделки, знали даже, что армяне осмеливаются променивать в горы даже порох и свинец. Генерал Евдокимов отлично знал о сношении армян с горцами, а армяне знали мнение о себе Евдокимова и старались, заглаживая свою деятельность, подслуживаться Евдокимову, жившему по соседству в Прочном окопе, сообщая ему разные сведения о горцах.

Через армян Евдокимов узнал о пропаганде тypoк о намерении горцев действовать большими партиями на наши линии. По сообщению Евдокимова командующему войсками о намерениях горцев, войска правого фланга были усиливаемы»¹.

У некоторых вызывает удивление тот факт, что на службе русской армии, на Западном Кавказе, состояло огромное количество лазутчиков из числа адыгов. Но не стоит воспринимать это как массовое предательство или продажность горцев. Дело в том, что адыги были крайне разобщены и разрознены. Причина этой разобщенности абсолютно понятна — отсутствие концентрации власти и её распылённость между множеством мелких феодальных властителей, более-менее равные силы основных этносов и жестокая внутренняя конкуренция.

История Кавказской войны просто пестрит примерами даже не просто разногласий, а открытой вражды — то здесь, то там воины оставляют свои отряды и возвращаются домой для осуществления кровной мести. В. Лапин пишет о том, как русский офицер-разведчик становится свидетелем того, как в черкесский аул привозят 4 односельчан убитых кабардинцами за попытку угнать табун. Большая Кабарда соперничает с Малой, кабардинцы после нескольких лет войны, в большинстве своем, вообще отказываются воевать против России, хакучи не воюют с самого начала, убыхи враждуют с джигетами и все вместе они интригуют против абхазов, но самое удивительное, это когда лидеры адыгов начинают воевать между собой — так войска Сефер-бея неоднократно «схватывались» с Магомед-Амином и в 1857 г., близ реки Туапсе даже нанесли ему довольно крупное поражение².

Разобщённость адыгов настолько глубока, что разногласия идут не только на горизонтальном — межэтническом уровне, но и на вертикальном — сословно-классовом. Во время всей войны шёл процесс классового размежевания общества, причём, в том числе размежевания по самому основному вопросу — по вопросу продолжения войны. Устав от боевых действий, от постоянных поражений, от предательства союзников и видя слабую перспективу в продолжении войны, часть адыгского общества начинает склоняться к союзу с Россией, к прекращению военных действий³

При сравнении прорусских черкесских формирований с количеством войск, применяемых горцами как в нападениях на российскую территорию, так и в отражении российских наступлений, мы увидим, что цифры адыгов с той и с другой стороны если и не равны, то уж, по крайней мере, однопорядковы.

При таком положении дел не удивительно, что русские войска имели немало лазутчиков на вражеской территории, были подробно осведомлены о планах и действиях врага.

Так, например, начальник Черноморской береговой линии генерал-майор Раевский, был прекрасно осведомлён о действиях и передвижениях английских агентов на черноморском побережье, что следует из его рапорта генерал-лейтенанту Головину. В этом же документе Раевский пишет:

«Захватить живыми сих англичан, всегда вооруженных и тщательно охраняемых кунаками, почти невозможно. Один этого не сделает, а между несколькими — тайна не сохранится, потому что зачинщики устрашатся кровного мщения, которому они неизбежно подвергнутся с семействами. Для тайного убийства достаточно одного человека, но и предложить таковую меру постыдно. Остается одно верное и законное средство.

Подданные союзной державы, кои третий год возмущают против нас народы, что принимают преступных поляков, которые, поощряя к побегу наших солдат, вооружают их против нас, вынуждают, наконец, к мерам решительным, к мерам, признанным всеми европейскими державами. Я говорю о торжественном объявлении их нарушителями общего спокойствия и обнародовании оценки головы их»⁴.

В качестве примера приведём сведения, полученные от лазутчиков генерал-майором Гейманом в 1863 году: «Через верных лазутчиков получены мною следующие сведения: Пароход с баржею прибыли на убыхский берег, однако чуть не попались в руки наших крейсеров. Убыхи встретили их с пальбою и радостными криками. На этих судах привезено пять нарезных пушек, ящики с оружием, порохом, платьем и артиллерийскими снарядами и при них восемь авантюристов.

Из восьми авантюристов шестеро поляки и французы, седьмой их слуга и восьмой турок, который прежде здесь проживал. Все они живут у Баракая (один из убыхских старшин), который с ними приехал, и обещают, что придёт много войск к ним на помощь, что им будут отданы все земли и что Poccия не справится потому, что со всеми державами будет иметь войну. Сколько и какое привезено оружие, а также снаряды и мундиры, нельзя пока узнать, потому что они сложены в больших сундуках и под замком у Баракая.

Пушек привезено пять: две большие, которые можно возить только по хорошей дороге, две горные и одна совсем маленькая, как говорят, последние три можно на лошади возить, на вьюке. Все они совершенно снаряжены для действия. Оружие пока не раздаётся.

Ключи от сундуков находятся у Баракаева, который женат на дочери хаджи-Догомукова. Брат её обещал мне украсть ключи и доставить по одному экземпляру оружия и снарядов к пушкам, а также мундир и шапку, привезённые из Константинополя»⁵.

В последний год войны, генерал Гейман, часто, даже отказывался от услуг лазутчиков. Так, например, еще 10-го сентября 1863 года, в лагере на реке Шекодзе, было получено полковником Гейманом письмо, где, между прочим, говорилось (перевод с арабского):

«Посылаем вам подателя сего письма с тем, чтобы вы успели уничтожить все их замыслы против вас. Мы также можем противодействовать, если получим от вас за это плату. Тогда мы разделили бы эти деньги между теми старшинами, которые стараются вредить вам в делах с нашим народом, и тем заставили бы их молчать и не принимать никакого участия в народных делах и совещаниях… «

В письме, посланном им в ответ 30-го сентября 1803 года, между прочим, сказано:

«Вы, я думаю, знаете, что воина украшает слава, а не деньги, поэтому победа купленная деньгами, есть для воина бесчестие, и Бог, никогда не благословит его оружия…»⁶. Такой раскол, такая полярная разность во взглядах, в интересах и устремлениях целого народа, это конечно, настоящая, трагедия адыгов.

Заключение. Неучтённый опыт.

Ф.Ф. Торнау оценивал значение собранных в своих путешествиях материалов, как важных, прежде всего для науки. И многие из записок военных разведчиков на Западном Кавказе, давно превратились в важные источники по истории и этнографии Кавказа.

К сожалению, другие важные составляющие опыта русской разведки на Кавказе оказались забыты.

К лету 1995 года федеральные войска продвинулись вглубь горных районов Чечни. Незаконные вооружённые формирования, отступая в труднодоступные высокогорья, оказывали упорное сопротивление на выгодных рубежах с широким применением засад. Одновременно группы боевиков просачивались в равнинные районы республики для продолжения борьбы «партизанскими» методами. После будённовской и кизлярской трагедий тактика «непримиримых» полностью стала террористической. Основными принципами боевых действий бандформирований с этого периода становятся:

• стремление избегать прямых столкновений с Федеральными объединёнными силами, ведение боевых действий небольшими по численности отрядами с максимальным использованием фактора внезапности;
• удержание контролируемых территорий путём создания системы опорных пунктов, а в случае угрозы окружения — отказ от удержания занимаемых районов;
• подготовка отрядов для проникновения в глубокий тыл с целью совершения террористических актов, аналогичных проведённым в Буденновске, Кизляре, Первомайском.

Нападение из засады отличалось скоротечностью и напряжённостью. Выполнив задачу, «непримиримые», под прикрытием нескольких боевиков, снимались с позиции и скрытными, заранее подготовленными путями, уходили в безопасное место или незаметно растворялись среди местных жителей. Как видим, эти действия мало чем отличаются от действий горцев в годы Кавказской войны.

Опыт мировых и локальных войн, в том числе и чеченского конфликта, свидетельствует, что важнейшим условием успешной борьбы с засадами является умело поставленная разведка. Хорошо организованная, она позволяет превентивно выявлять места устройства засад противника, что даёт возможность войскам не только избежать огневой ловушки, но и, учитывая слабость засады к охвату и обходу, уничтожить её.

При борьбе с иррегулярным и подвижным противником военная хитрость, храбрость, владение информацией и решительность значили куда больше, чем педантичное следование установленным шаблонам. Наибольшего успеха добивались те, кто мог перенять образ действий горцев. И федеральным войскам не мешало бы вспомнить опыт действий генералов Засса, Бакланова, Барятинского и др.

Литература: