1 часть: Русская разведка на Западном Кавказе: предистория
2 часть: Разведчики-офицеры на вражеской территории

Адыгская армия была армией наступления, даже не просто наступления, а армией глубокого броска и первого удара. Её основной задачей должно было стать быстрое и скрытное выдвижение на территорию неприятеля, мощный первый удар, захват пленных и имущества и быстрое отступление на свою территорию без втягивания в тяжёлые позиционные бои на земле неприятеля. Этой армией стала блестящая, великолепная конница. По своей силе черкесская конница превосходила все конные части российской армии — ни драгуны, ни гусары не могли с ней тягаться и только кавказские казаки, перенявшие у черкесов их тактику, повадки и вооружение — всё вплоть до одежды, были в состоянии состязаться с адыгами на равных¹.

Адыги постоянно прибегали только к одному виду операций — быстрому и короткому нападению по принципу «ударил-отошёл», причём, как на территории, занятой российскими войсками, так и на своей земле во время наступательных операций русских войск. Это была типичная партизанская война, противостоять которой, не имея хорошей разведки и не используя тактику противника, было невозможно.

Хорошо понимал это генерал А.П. Ермолов. Он был первым, кто понял, что на Кавказе нельзя вести войну по европейским принципам и перешёл на местные правила и нормы военных действий. Это касается и его приказов в обязательном порядке жёстко карать за каждый набег, и его политики взятия с селений аманатов (заложников), совершенно немыслимой при войне в Европе, и того, что операции русских войск при нём превратились тоже в какое-то подобие набегов, в которых гибли и мирные жители и, конечно же, его тактики привлечения для военных операций против горцев самих горцев.

Подобным образом действовал генерал-лейтенант барон Г.Х. Засс. При этом в своих действиях он придерживался своеобразного кодекса рыцарской чести горцев, за что заслужил большое уважение в среде адыгских воинов. Хотя, с точки зрения европейской морали, многие действия генерала, естественные в воинской среде горцев, выглядят как неоправданные жестокость и зверства. «Драка за трупы и отрезание голов вошли в нравы и обычаи Кавказских войск. На первый раз, не смотря на воодушевление новизною картин и впечатлений, вид завернутых в холст голов, привязанных к концу казачьих пик, вызвал у меня чувство гадливости и омерзения» — писал Г.И. Филипсон².

Не дожидаясь нападения горцев, Засс нападал первым, блестяще организовав разведку в тылу врага. При борьбе с иррегулярным и подвижным противником военная хитрость, храбрость, владение информацией и решительность значили куда больше, чем педантичное следование установленным шаблонам. Он тратил средства (часто личные) на оплату разного рода осведомителей и лазутчиков, собирая буквально по крупицам информацию о намерениях и планах противника. Получив от своих разведчиков сведения о готовящемся набеге того или иного отряда, он первым нападал на него, часто не давая горцам возможности даже собраться в условленном месте. Нанеся ошеломленному противнику поражение, он также стремительно уходил на русский берег Кубани. Его тактика была близка к тактике самих горцев и оказалась весьма эффективной. Во время налётов он никогда не забывал о разведке и тщательно исследовал все возможные места укрытия неприятеля.

Отряды барона Засса всегда бывали малочисленные, но состояли из людей опытных в партизанской войне. Не только всякий отдельный начальник, но всякая отдельная часть сама знала, что ей делать. Довольно было услышать условленный сигнал, чтобы в точности и с быстротою его выполнить. Засс, как руководитель, появлялся лично на самых опасных пунктах, где присутствие его было более необходимо³. Для устрашения неприятеля Засс старался окружить себя мистическим ореолом. В этом плане очень показателен пример, описанный Г. Атарщиковым:

«Однажды генерал Засс, желая вознаградить за услугу одного лазутчика, Момтали, положил 12 червонцев в пакетообразную бумагу, разделенную внутри пополам вклеенной бумажкой, и при многих посторонних горцах позвав Момтали, сказал ему: «Извини, я желал бы наградить тебя золотыми деньгами, да нет их; но я поколдую и поговорю с невидимым чародеем, который всё для меня делает и, может быть, из пороха твоего успею сделать золотые. Достань свой патрон, насыпь вот в эту бумажку — он показал конверт пустою стороною — немного зёрен». Когда порох был насыпан, Засс при всех завернул его тщательно и приказал Момтали, не переводя духу, дуть в бумажку. Горец дунул несколько раз; тогда генерал сказал: «довольно, ты уже перевёл дух, успев дунуть двенадцать раз»; затем положил бумажку на стол и, не торопясь, аккуратно развернул её. В развёрнутой бумажке блестели новенькие червонцы. Трудно описать до какой степени были удивлены и поражены горцы таким чудом. Они сначала не хотели и боялись дотрагиваться до нечистого золота; но потом каждый брал в руки червонцы, пробовал их ножиком, звонил, положа на ноготь. Все опыты уверили их, что червонцы действительно золотые. Момтали взял монеты, завернул их в лоскуток и уехал домой. Молва об этом быстро разнеслась в горах. Горцы спешили рассказать друг другу, что шайтан Засс из пороху делает золото. Когда узнал о таком чуде темиргоевский князь Шерлетуко, он потребовал к себе Момтали и, выслушав его рассказ, посмотрел червонцы. Убедясь, что они из настоящего золота, нимало не медля, он приехал к генералу Зассу и с первых же слов объявил, зачем приехал: «я видел сделанное тобою из пороха золото: умоляю тебя, научи меня этому искусству; я не боюсь чертей; за открытие секрета возьми жён, детей и все моё состояние, только, ради аллаха, не откажи». Барон Засс уверил Шерлетуко, что может превращать порох в золотые монеты в известное время года при известной планете, а это время и планета прошли уже. Шерлетуко не забыл сказанного и, спустя ровно год от дня, в который получил червонцы, Момтали приехал опять с тою же просьбою, но и на этот раз Засс отговорился разными загадочными предлогами»⁴.

В приведённом примере интересно так же то, что лазутчик Момтали не подвергся ни какому преследованию со стороны соплеменников.

Подобную тактику применял генерал Яков Петрович Бакланов. Он прослужил под началом Засса около трёх лет и всю оставшуюся жизнь называл его своим учителем. Партизанскую тактику барона он взял за образец и постоянно её совершенствовал. При полку Бакланова для выездов на особо опасную разведку была создана особая пластунская команда из лучших стрелков и наездников. На всю Кавказскую линию прославилась и ракетная команда Бакланова. Он добивался успеха, прежде всего за счёт досконального сбора информации о противнике. Для многих русских военачальников и в начале ХХ века многочисленные народы Северного Кавказа оставались сплошной массой «татар и черкесов». Бакланов же опирался на хорошо отлаженную разведку. Своё жалованье он привычно тратил почти без остатка на материальное стимулирование информаторов из числа горцев. Алчные лазутчики сообщали немало ценных фактов из жизни своих воинственных соплеменников, к которым рано или поздно приходил Бакланов со своими донцами. Растерянным аборигенам не оставалось ничего другого, как подозревать казачьего командира в дружбе с дьяволом. Горцы так и прозвали своего недруга — Даджал, то есть черт. Один вид генерала внушал мистический и смертельный ужас. Шамилю приписывают такие слова: «Горцы! Если бы вы боялись Аллаха так же, как Бакланова, то давно были бы святыми».

Как видно из приведённых примеров, своим успехом войсковая разведка во многом обязана сведениям, добытым от многочисленных лазутчиков из числа горцев.

Продолжение следует…